![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Как просто поднять настроение
Apr. 30th, 2012 12:54 pmROV support/construction vessel «Wiggins Tide», оффшор Анголы, провинция Кабинда, Малонго, нефтяное поле Такула.
Обычный рабочий день. Что-то сломалось, что-то даже удалось победить и починить. О чем-то с грустной улыбкой написал в офис: нужны запчасти, без которых птицы не запоют в машинном отделении. И тянется, тянется этот день. И бегаю вверх-вниз по семи палубам без всякого лифта, и почему-то абсолютно не худею.
А офис прислал письмо: необходимо уточнить. И я бегаю снова. И открываю люки-двери, ползу куда-то, что-то отмываю, отковыриваю и пишу в блокнотик чернильной любимой ручкой, и выползаю еще более чумазенький, чем был до того, как залез туда.
И плетусь в каюту, но как-то не бодро. Как говорил живой классик по совершенно другому поводу «Что-то мешает поверить в эту латынь…» В смысле, что романтизма в румяной попе становится все меньше и меньше. Тонкой струйкой романтика вытекает, и собирается если не лужей пота под висящим комбезом, то уж солеными разводами на нем – обязательно. Это если соль еще в организме есть – после двух месяцев она обязательно выйдет вся, и придется снова есть соль чайными ложками – специальных таблеток от обессаливания нам не дают.
Мое самочувствие не улучшается и от того, что из всей мелодии «Blackbird» от «The Beatles» я лишь хорошо стучу тапком по палубе, а вот гитарный перебор пока не дается.
И тут вдруг судьба присылает своего гонца, в каюту стучится Саша, второй механик. И протягивает мне бесценный подарок – кулечек с вяленым в вентиляции машинного отделения мясом. Спертая ночью из артелки говядина, порезанная длинными ломтями, к ней – соль, перец, иногда немного специй – и под 45-градусный напор воздуха из машины. 2-3 дня – чудо, а не мясо. Саня, правда, не помнит, что мне нельзя давать сразу так много – уничтожу все одним махом и буду сидеть в каюте и хихикать.
И я улыбаюсь, глядя на этот красивый кулечек из какого-то немецкого дьюти-фри. Говорю Саше «Спасибо», а потом добавляю, что кулечек постираю, и буду ходить с ним на работу.
На что Саня оборачивается и отвечает в лучших традициях ушедшей страны, что кулечек он, конечно, уже стирал.
И, точно как в песне Евгения Гришковца, настроение улучшается.
Обычный рабочий день. Что-то сломалось, что-то даже удалось победить и починить. О чем-то с грустной улыбкой написал в офис: нужны запчасти, без которых птицы не запоют в машинном отделении. И тянется, тянется этот день. И бегаю вверх-вниз по семи палубам без всякого лифта, и почему-то абсолютно не худею.
А офис прислал письмо: необходимо уточнить. И я бегаю снова. И открываю люки-двери, ползу куда-то, что-то отмываю, отковыриваю и пишу в блокнотик чернильной любимой ручкой, и выползаю еще более чумазенький, чем был до того, как залез туда.
И плетусь в каюту, но как-то не бодро. Как говорил живой классик по совершенно другому поводу «Что-то мешает поверить в эту латынь…» В смысле, что романтизма в румяной попе становится все меньше и меньше. Тонкой струйкой романтика вытекает, и собирается если не лужей пота под висящим комбезом, то уж солеными разводами на нем – обязательно. Это если соль еще в организме есть – после двух месяцев она обязательно выйдет вся, и придется снова есть соль чайными ложками – специальных таблеток от обессаливания нам не дают.
Мое самочувствие не улучшается и от того, что из всей мелодии «Blackbird» от «The Beatles» я лишь хорошо стучу тапком по палубе, а вот гитарный перебор пока не дается.
И тут вдруг судьба присылает своего гонца, в каюту стучится Саша, второй механик. И протягивает мне бесценный подарок – кулечек с вяленым в вентиляции машинного отделения мясом. Спертая ночью из артелки говядина, порезанная длинными ломтями, к ней – соль, перец, иногда немного специй – и под 45-градусный напор воздуха из машины. 2-3 дня – чудо, а не мясо. Саня, правда, не помнит, что мне нельзя давать сразу так много – уничтожу все одним махом и буду сидеть в каюте и хихикать.
И я улыбаюсь, глядя на этот красивый кулечек из какого-то немецкого дьюти-фри. Говорю Саше «Спасибо», а потом добавляю, что кулечек постираю, и буду ходить с ним на работу.
На что Саня оборачивается и отвечает в лучших традициях ушедшей страны, что кулечек он, конечно, уже стирал.
И, точно как в песне Евгения Гришковца, настроение улучшается.
